Мажор 2[(СИ)] - Страница 8

— С чего ты так решила?

— Подслушала, — отводит в сторону взгляд. — Папа с дядей Степой как-то разговаривали с вашим майором. Вот и промелькнуло, что он жив. Почему?

Затягиваюсь, давая себе время подумать. Вот что ей сказать? Как объяснить: почему ублюдок, почти год издевавшийся над ней, жив? Не знаю.

Затянувшееся молчание Зухра поняла по-своему и, вскочив, повернулась спиной:

— Смотри! — задрала верхнюю часть одежды вверх, обнажая спину. Млять!!! Если бы видел раньше эту исполосованную шрамами спину, порезал бы ублюдка на ремни и засыпал солью. Вот сука!

— Зухра… — голос все же срывается, и я замолкаю.

— Что? — поправив одежду, оборачивается, и яростно сверкнув глазами добавляет. — Извини, но нижнюю часть показывать не буду. Он предпочитал бить ремнем. Кожу рассекал редко, но как видишь, накопилось.

Села, стиснув кулаки, заговорила. Быстро-быстро, как будто боясь, что прерву:

— Ты не думай, что я обвиняю тебя. Просто спрашиваю. Знать хочу. Я маме не могла всего сказать. Ей и так тяжело. Бегает вокруг меня, хлопочет. Вот скажи мне, — смотрит прямо в глаза, — почему все уверенны, что мне нужна помощь? Почему все считают, что я должна была сломаться? Папа с мамой, желающие отправить меня куда-нибудь — лечить нервы? А ведь некоторым девчонкам досталось больше чем мне — той же Кате. Или тем, кто забеременел от этих ублюдков. Грех сказать первый раз рада, что не могу больше иметь детей. Всегда расстраивалась, а теперь рада — что не понесла от этого ублюдка. Катюшка вон все еще в больнице. И как я уеду? Да я хочу увидеть сына, но и бросить девочек не могу. А тут еще этот ублюдок живой. Почему?

Эх, Егор Анатольевич, сделали тебя. Довыеживался? Как объяснить? Как, как? Правду сказать. Учитывая характер молодой женщины, так будет лучше.

— Веришь, нет, но собирался. Ты в курсе, каким элитным напитком нас поила?

— Да, — губы трогает легкая улыбка. "Ага! Есть контакт!"

— Ну, так вот, решили мы разобраться с Асланом, — начинаю сочинять на ходу, — суд учинили. Даже адвоката ему выделили. Так что все по честному — настоящий суд. Балагур, как адвокат, требовал четвертовать его. Пришлось напомнить, что он должен защищать, а не обвинять, — тяжело вздыхаю. — Потом пока его уговорили… Косячников-то больше нету! Ну, вроде согласился, под давлением коллектива, — демонстрирую кулак.

Улыбка уже постоянный спутник, в глазах появился задор. Наверняка представляет то, что испытывал Аслан в этот момент. А я тем временем продолжаю:

— Начали судить. Тут правда грешен, отошли от правил. И больше обсуждали, как нам его грохнуть. А Балагур, он ведь собака злая. Обиделся и давай отвергать предложения, как негуманные. Вот и решили просто расстрелять, тут опять проявил себя адвокат и заявил, что пуля может занести в организм заразу… И предложил продезинфицировать… зеленкой. Вот и представь, пока искали, пока мазали, а тут Акимов. Потом майор явился, и спалил все это дело. Так его зеленого и отобрал…

— Врешь ведь все! — женщина тихо смеется.

— Чуть-чуть, но поверь, для него это были не забываемые минуты. Уж если он нашему майору, как родному обрадовался!

— Все же жаль, — Зухра качает головой, — Конечно если ему дадут пожизненное то, это тоже неплохо. Но если откупится?

— Нет, — заявляю с полной уверенностью, — он официально мертв. Так что выдоят по полной… а там как карта ляжет. Только я тебе этого не говорил!

— Убьют?

Пожимаю плечами:

— У нас суровые дядьки работают. Но ты лучше нигде больше не упоминай, что он жив. Хорошо? Не подведи.

Зухракивает, а потом совсем неожиданно огорошивает новостью:

— Ты знаешь, что мы вместе улетаем?

— Что?

— Да. Я же еще подслушала, что папа летит куда-то на пару месяцев учиться и нас забирает, — вздыхает, — тут не удалось отвертеться. Отец уперся, не свернуть. Да я сильно и не сопротивлялась. Сережку мне привезут — год сына не видела.

— А муж где?

На лицо набегает тень:

— Вдова я… Убили бандиты в перестрелке. В милиции он служил. Капитан.

— Извини.

— Да ладно. Ты же не знал.

Молчим, и тут я вспоминаю, с чего мы перешли на мужа:

— Что ты там говорила про отлет?

— Что? — выплывая из воспоминания, вздрагивает.

— Что говорю, про отлет говорила?

— Ах да. Вроде как, вы тоже туда полетите. Уже скоро. Мы вроде вас ждем.

Интересно. Значит, скоро обрадуют… Но вот слова про учебу, мне не понравились, как бы и нам не пришлось грызть гранит науки… А может это связано с предателем, из-за которого погибли наши парни? Все ведь может быть, и так почти месяц прошел. Пора бы уже и найти…

Глава шестая

— Ну, удивили, приятно удивили, — Рогожин вышагивает туда-сюда мимо нас, стоящих возле автобуса. — Оказывается у нас всего полторы свиньи, которая грязи найдет, — и рявкнул на едва стоящего на ногах Степаныча. — Скройся с глаз моих долой, алкашня.

— Ик… Рус-с-слан. Я ж чего, я ж ничего. Ик… — Степаныч пытается стоять вертикально, но получается плохо.

— Уйди, а то похмелиться не дам.

— Ик… Ну, ты зверь, — бедный Степаныч с перепугу попал в дверь с первого раза, хотя до этого осуществил три попытки.

Вам, наверное, интересно, почему свиней полторы? А мы тушку майора Васильева уже погрузили. Сам-то капитан, конечно слегка навеселе, но тут главное слово — слегка. А уж как он был обескуражен, что никто из нас не напился. Наверное, посмотрев на пьяные тушки, а на ногах в генеральском номере был только Рогожин, уже прикидывал, а что ему теперь делать? И к нам вошел, с кислой миной. И охренел! Мы с парнями довольно переглядывались, глядя на все еще не верящего в такое командира.